Александр Рекемчук, писатель
Я очень рад, что сегодняшний разговор о новой книжке Мусы Мураталиева связан не только с автором этой книги, но и с именем замечательного, киргизского, советского, мирового писателя, классика Чингиза Айтматова. Его имя прозвучало сегодня неоднократно, и еще, наверное, прозвучит. Я хочу поблагодарить автора и издателей книги «Тоска по огню» за то что, мне дали возможность встретиться на обложке, на задней стороне книжки, с моим другом, другом моей молодости Чингизом Айтматовым. Там напечатан отрывок из моего выступления о книге Мусы Мураталиева «Идол и Мария», и там же напечатан текст письма Айтматова о замечательной повести Мусы Мураталиева «Хваткий мой», которая тоже вошла в эту книгу.
Я не могу не сказать, что испытал огромное удовольствие от прочтения романа «Тоска по огню» и от прочтения вот этой замечательной совершенно повести «Хваткий мой».
Я неспроста заговорил о Чингизе Айтматове. Я не упущу возможности рассказать один короткий эпизод, об одном нашем путешествии. Мы были в Чехословакии в 1961 году. Это была первая поездка Чингиза Айтматова за границу. Он мне впоследствии, мы много раз еще встречались, говорил: «Саша, я с тех пор объездил весь мир, но та поездка была самая лучшая». Мы ровесники, судьбы наши – похожи. И у меня, и у него были расстреляны отцы. Мы подружились очень в этой поездке, до этого мы не были даже знакомы. В это время вышла как раз «Джамиля». Её читали уже не только в Советском Союзе, но и во всем мире, благодаря Луи Арагону, который заметил и поддержал эту замечательную повесть. И мои книги там уже появились. Скажу по секрету, что нас не только принимали там очень хорошо и внимательно, но и заплатили нам, будь здоров! Да. И мы были, конечно, совершенно ошарашены этим. И вот, когда мы с Чингизом проводили свободное время, то зашли в ресторан в Братиславе. Это очень важный момент, о котором я решил вам рассказать. Когда мы вошли в этот ресторан, никто нас не ждал, мы не представлялись естественно. Но тут почему-то оркестр, который был на сцене, хотя это было днем, вдруг заиграл «Подмосковные вечера». Нас узнали. Каким образом ‑ я не знаю, но нас узнали. Играли «Подмосковные вечера». Мы были так польщены этим, и всем, казалось, эта песня нравится. Как она могла не нравиться?! Всем, кроме одного стола, за которым сидела дюжина людей с кружками пива, в которых было трудно не узнать немцев, то ли из Баварии, то ли из Австрии, то еще откуда. Им не понравилось то, что нас встретили с этой песней. Один из них подошел к оркестру, что-то сказал или заплатил. Вернулся за стол и оркестр заиграл «На берегу голубого Дуная» И. Штрауса. Немцы стали подпевать. И мы, услышав знакомую мелодию, а кто тогда не знал музыку из фильма «Большой вальс», мы тоже стали с Чингизом подпевать. И тогда один из немцев, повернувшись, сказал: «Das ist unser Lied!» Эта наша песня! И мы в ответ в объеме Литературного института и Высших литературных курсов, как могли, ответили: «Und unser Lied». Наша тоже песня. И тогда они пошвыряли свои кружки, и ушли, возмущенные. И Чингиз смотрел на них, повторяю, он был впервые загранице, и спросил: «Саша, кто это?» Я сказал «Фашисты». Он сказал: «Как интересно. Я впервые вижу фашистов».
Прямо скажем, ему ли не довелось повидать их в будущие годы немало, в том числе и в Москве. В том числе и в том доме, в котором мы находимся. Не забудьте о том, как «Память» пришла громить собрание объединение писателей «Апрель» в Большом зале. Я думаю, что здесь будет Анатолий Курчаткин, я пока его не вижу. Они ему тогда разбили очки. Ну, ладно!
Муса, вы написали очень хорошую книгу и подняли горячие, жгучие, больные проблемы нашей жизни, не только киргизских гастарбайтеров, но и граждан России и граждан Украины, о которых сегодня говорили и Беларуси. Это все ждет своего воплощения в литературе, а такой литература пока мало. Вы знаете, она жизнь насытила век минувший конец века и вот в начале нового века, за которым мы внимательно следим событиями поразительными. Чего стоит главы романа «Тоска по огню», которая рассказывает о революции в Киргизии, о 7-ом апреле, когда с крыши Белого дома расстреливали снайперы вышедших на демонстрации людей. А это было совсем недавно и вы, наверное, помните, одного из персонажа этой главы, которого зовут Джума Саидов. Офицер, который только что стрелял в своих братьев с крыши Белого дома, как он спустился оттуда с крыши и застрелился, и тут же застрелился. Это очень сильная глава!
Но! Я заговорил об этом не только за то, что этот эпизод меня впечатлил, как и вся книга «Тоска по огню». Я вспомнил еще об одном снайпере. И я хочу об этом сегодня сказать. Вы знаете, когда и где я видел Мусу Мураталиева? Еще молоденького, темноволосого, и я был соответственно чуть моложе. Я его увидел на Поварской, тогда Воровского, 52, в нашем Союзе писателей, в комнате, где сидели консультанты по всем братским литературам республик Советского Союза, в том числе консультант по киргизской литературе, талантливый, молодой писатель Муса Мураталиев.
Я был свидетелем того, как нас выгоняли из этого здания на Поварской. Как оттуда выгнали Союз писателей Москвы, на улицу прямо. Зимой. Нас обзвонили, мы приехали, мы провели митинг во дворе этого нашего дома, из которого были выгнаны. А только что выгнали из этого же комплекса зданий журнал «Дружба народов». Да оттуда всех выгнали! Черт знает, кто там остался. Но кто же стал хозяином Дома Ростовых, Союза писателей СССР, из дома которого выносили Маяковского, покончившего жизнь самоубийством, в отчаянии, как и мы в отчаянии?
Но вот последние дни мы только и слышим по радио, смотрим по телевидению, читаем в газетах о том, как убили нового хозяина этого Дома Ростовых ‑ Деда Хасана! Слушайте, это же для нас не новость, ведь мы знали, что у нас отобрали Союз писателей и отдали его ворам в законе. Не сами они захватили. Им отдали Дом Ростовых. Они там сейчас хозяева, вместо нас, изгнанных. Вот случилось то, что случилось. Кто-то из окна дома напротив. Снайпер застрелил Деда Хасана. И вот, посмотрите. Несколько недель говорили о чем угодно – по радио, по телевидению, писали в газетах, что вот Дед Хасан ‑ это тот-то, а кто мог бы убить его ‑ тот-то. И никто ни звука, ни слова не сказал о том, что это Дом Ростовых, описанный Львом Толстым, что это Союз писателей СССР, породивший величайшую литературу ХХ века. Никто! Как будто они этого не знают. И только, последние дни об этом заговорили люди, иногда не столь близкие и симпатичные, как того бы хотелось, например, Александр Андреевич Проханов на «Эхе Москвы» http://echo.msk.ru/programs/personalno/995596-echo/ разразился целым пассажем по поводу того, почему воры в законе теперь хозяева в Доме Ростовых, почему Союз писателей стал штаб-квартирой вора в законе? И еще любопытная подробность уже в «Новой газете». http://www.novayagazeta.ru/inquests/56281.html. Позавчера, в среду были написаны две вещи. О том, что это не только штаб-квартира вора в законе Деда Хасана, где он не только кушал и выпивал, но и где он принимал людей, беседовал, решал дела. Это его министерство, его штаб-квартира. Но там, в «Новой газете», почитайте, сказано, правда, это и штаб-квартира ФСБ, которая тоже там ведет работу, встречается с людьми, проводит беседы и делает свои дела. Значит, все-таки не Дед Хасан отобрал у нас дом Союза писателей СССР. Значит, выше Деда Хасана тоже кто-то есть, и они это сделали и отдали, унизив, растоптали нас, как всю советскую, как всю русскую, как всю культуру республик. Это произошло.
Муса, вы уже очень самостоятельный, профессиональный писатель. Вы сами находите темы, но я размышляю об этом, и вдруг вспомнил, что в этой комнате по Воровского вы сидели и были послом киргизской литературы в Союзе писателей СССР в Москве, и ваши товарищи, я тоже хорошо их знал. Я подумал, а почему мы, писатели, об этом не написали еще книги? Романы! Пожалуйста, Муса, подумайте, это большая тема, и она очень близка Вам, потому что вы знаете материал и знаете, что было и что стало потом. И еще одна деталь, которая может быть, вам сгодится для сюжета. В «Новой газете» написано, что выстрел снайпера прозвучал из окна лестничной клетки над квартирой Сергея Владимировича Михалкова. Я подумал, Муса, если уж, так сказать использовать средства и приемы современной литературы, то, может быть, вам стоит подумать и над тем, а не Сережа ли Михалков открыл окно своей квартиры, последний писатель, который был хозяином в этом доме, не он ли убил Деда Хасана? Вот вам и сюжет.
