Мой залежавшийся роман «Поэт и Писарь» после четырехлетних мытарств наконец-то обустроен: журнал «Za-Za» (Дюссельдорф) начал его публикацию (№3(33) март 2017).
В связи с этим особая благодарность владельцу журнала «Za-Za» госпоже Евгении Жмурко.
Также хотелось бы выразить признательность за понимание моего текста Олесе Янгол, снабдившей публикацию своим предисловием и сумевшей в пяти строках охватить всё содержание романа.
Мне сегодня вернули мой комп, и мне на ум пришел 4-й номер журнала «Знамя» этого года, который недавно прочитал.
Евгений Попов, Владимир Шаров, Владимир Маканин, Александр Иличевский…
Известный мне Гадов – переходящий из книги в книгу герой Е. Попова, вдруг задает сам себе вопрос: «Получается ли, что каждый, кто выжил при коммунистах, сотрудничал с ними?» И мне становится не по себе…
Или В. Шаров, рассказывая о своем поколении писателей, заключает: «все вместе мы – улица»… Вдруг когнитивные параметры сказанного обретают эпический характер…
Внешне похожая на эскизы проза А. Иличевского после знакомства напоминает мне эпитафию… Тут речь идет о ленте Тарковского, о метафизике Полунина, о грачах Саврасова…
Обыкновенный рефрен «стреляй! не стреляй!» в прозе Владимира Маканина чуть было не довел меня до белой горячки…
Такая же динамика спрятана в рассказе Ю. Буйды «Вечер на заброшенной фабрике»… Только тут пружина – в атрибуции!
«Коляска Набокова» М. Шишкина, «Телефункен» Д. Драгунского, «Синопсис…» А. Курчаткина…
Эти авторы заставили меня прочитать почти весь номер журнала в один присест, ибо творчество их ценю высоко и слежу, по возможности, не упускаю из виду. Если позволительно сказать, то они и делают современную великую русскую прозу.
Так и крутятся в моей памяти «Вокруг Пизанской башни», «Моя компания», «ДНК и книга», «Не стреляй»…
Вот тут в России начальство объявило «Год литературы», и люди, от литературы далекие, но все же считающие нужным для себя «быть в курсе», весьма часто задают вопрос « А кто у нас нынче лучший писатель? Прогрессивная Улицкая, бунтарь Прилепин, ужасный Сорокин или таинственный, как капитан Немо, Пелевин?»
Дорогие друзья, поверьте мне, старику с пятидесятилетним писательским стажем, что вопрос этот, как и многое другое в жизни, не имеет смысла.
Ибо писатель не может быть лучшим или худшим. Он или есть или его не существует вовсе. Перечисленные выше славные имена из расхожего джентльменского набора КРЕАТИВНОЙ литературы несомненно принадлежат ПИСАТЕЛЯМ, не взирая на всю мою латентную добродушную иронию. Ведь настоящий писатель – это тот литератор, чьи тексты МОЖЕТ НАПИСАТЬ ТОЛЬКО ОН САМ и никто иной – пусть сей «иной» будет трижды умнее, эрудированнее, пластичнее, красивее, грамотнее и т. д. Знак первородства есть сертификат на пребывание писателя в литературе, а клоны, гладкопись, вторичность и серятина – всего лишь оборотная сторона графомании. Модные персоны, чьи имена сегодня у всех на устах, весьма часто сдуваются со временем, как воздушные шарики или просто-напросто надоедают. Русская литература не 1 января 2015 года началась, а гораздо раньше, и всякий, кто хоть чуть-чуть знает ее историю, может убедиться в моей правоте. Да и сейчас, кроме Москвы и Питера практически в каждом уголке России, живет крупный писатель, которым мало интересуется столичная тусовка. Пожалуйста, вот первые пришедшие на ум имена этих людей разных возрастов и поколений. На Дальнем Востоке – Александр Вялых, в Красноярске – Эдуард Русаков, в Казани – Денис Осокин, в Перми – Нина Горланова, во Владимире – Анатолий Гаврилов, в Каргополе – Александр Киров. К числу таких настоящих писателей принадлежит и Муса Ырыскельдинович Мураталиев родившийся много лет назад в селе Ача-Кайынды, Ат-Башинского района, Нарынской области, Киргизской ССР, а ныне, волею судеб, уж несколько десятилетий живущий в Москве, которая и помогла ему найти главную тему его писательской жизни.
Ибо романы, которые собраны под этой обложкой, мог написать он и только он – выходец из бедной советской семьи, сделавший при Советах карьеру, венцом которой была должность консультанта по киргизской литературе при правлении Союза писателей СССР, Союза канувшего вместе со всей красной Империей. Должность не помогла. Его, как и многих других, много лет не печатали, сдуру обвиняя в национализме и еще чем-то крамольном, что мерещилось прежним идеологам, призванным пасти писателей, как овец.
Это его боль и его тема – новое рассеяние древнего народа, выдутого ветром перемен конца XX – начала XXI c привычных мест обитания. Где жизнь не была легкой и справедливой, но была устоявшейся и предсказуемой.
Тексты Мусы Ырыскельдиновича, переведенные на разные языки, давно стали фактом не только киргизской, но и русской литературы, и в этом, конечно же, плюс «имперскости», когда в музыку нашей великой литературы вплетается одинокая экзотичная мелодия, без которой эта музыка в дальнейшем уже не может существовать.
Нервная скороговорка, фразы с явным киргизским акцентом – то смысловым, то стилистическим – фирменный прием писателя, столь удачно «пойманный» им уже в первом романе этого цикла «Тоска по огню». Парадокс, но роман о якобы «азиатах» – на самом деле сугубо европейский, космополитический, о проблемах, которые касаются обитателей не только Киргизии или России, но и граждан всего мира, само существование которого в очередной раз находится под угрозой. И не только из-за войн и рецедивов первобытно-общинной дикости в разных местах планеты, но и, как мне кажется, из-за чудовищной усталости этого мира, перебравшего практически все варианты построения счастья ДЛЯ ВСЕХ. Год литературы есть, замечательный писатель Муса Мураталиев есть, а счастья все нет и нет. Однако не унывайте, дорогие друзья, и если вам опять станет неуютно жить, откройте эту книжку. Она ОТТЯГИВАЕТ, как говорила на своем жаргоне в годы моей юности тогдашняя молодежь.
