На площадь напротив Белого дома с крыши спустился Джума Саидов, офицер президентского полка. Он был молод и начитан, обучен военному делу, любил тяжелый рок и иностранные языки. Перед ним на земле лежал парень, которого он частенько видал в кафе напротив площади Независимости. Звали его Максют. Лежал он окровавленный, но выглядел грозным бойцом, хотя и был в гражданской одежде. Офицеру не нравилась эта война с народом, быстрая смерть человека пугала его, хотелось, как всегда, пойти в кафе и просидеть там до самого вечера. Захотелось на любимом английском поговорить с кем-нибудь.
– Почему шли против президента? Он же для них гарант. Без него государства нет, – произнес вслух. – Сдурел народ. Мой президент прав, он нуждается в защите. Ему в эти минуты особенно тяжело, его жизнь в опасности. Почему они не понимают этого? Нельзя препятствовать закону, он на стороне президента. Не надо сопротивляться. Однако, стоя на крыше, когда внизу атаковали люди, Саидов видел, что никто из них не отступал – шли на явную смерть. Никто из них не удрал или укрывался за деревьями. Не прошло и минуты, как разъяренная масса охватила Белый дом с трех сторон. Начали крушить все, что стояло на пути. Неуправляемая, гонимая жаждой мести толпа двигалась все дальше, все стремительнее. Оппозиция неистовствовала, стремясь нанести как можно больший урон президентской команде, перебегая через трупы своих товарищей. В конечном счете, не осталось президентской силы – все живые куда-то делись, будто растворились.
Офицер Саидов зашел за угол здания, присев на корточки и, откинув голову назад, вставил дуло табельного пистолета в рот и нажал на курок. Его тело повалилось на бок и стало дергаться в предсмертной агонии. Не прошло и часа, как тела Максюта и Джумы, лежали рядом в битком набитой трупами машине Скорой помощи. Лишь слышен был надрывный плач шофера – русского парня, который ждал погрузки убитых. Он чувствовал опасность – для себя и остальных. Ему представлялось теперь, что смерть поджидает его в городе везде и всюду. Он стал завидовать мертвым и плакал, когда медики приносили очередного мертвеца. Кругом стояла небывалая тишина.
