Отрывок из романа “Тоска по огню”
7 Апреля
На площадь напротив Белого дома с крыши спустился Джума Саидов, офицер президентского полка. Он был молод и начитан, обучен военному делу, любил тяжелый рок и иностранные языки. Перед ним на земле лежал парень, которого он частенько видал в кафе напротив площади Независимости. Звали его Максют. Лежал он окровавленный, но выглядел грозным бойцом, хотя и был в гражданской одежде. Офицеру не нравилась эта война с народом, быстрая смерть человека пугал его, хотелось, как всегда, пойти в кафе и просидеть там до самого вечера. Захотелось на любимом английском поговорить с кем-нибудь.
– Почему шли против президента? Он же для них гарант. Без него государства нет, – произнес вслух. – Сдурел народ. Мой президент прав, он нуждается в защите.
Ему в эти минуты особенно тяжело, его жизнь в опасности. Почему они не понимают этого? Нельзя препятствовать закону, он на стороне президента. Не надо сопротивляться. Однако, стоя на крыше, когда внизу атаковали люди, Саидов видел, что никто из них не отступал – шли на явную смерть. Никто из них не удрал или укрывался за деревьями. Не прошло и минуты, как разъяренная масса охватила Белый дом с трех сторон. Начали крушить все, что стояло на пути. Неуправляемая, гонимая жаждой мести толпа двигалась все дальше, все стремительнее. Оппозиция неистовствовала, стремясь нанести как можно больший урон президентской команде, перебегая через трупы своих товарищей. В конечном счете, не осталось президентской силы – все живые куда-то делись, будто растворились. Офицер Саидов зашел за угол здания, присев на корточки и, откинув голову назад, вставил дуло табельного пистолета в рот и нажал на курок. Его тело повалилось на бок и стало дергаться в предсмертной агонии. Не прошло и часа, как тела Максюта и Джумы, лежали рядом в битком набитой трупами машине Скорой помощи. Лишь слышен был надрывный плач шофера – русского парня, который ждал погрузки убитых. Он чувствовал опасность – для себя и остальных. Ему представлялось теперь, что смерть поджидает его в городе везде и всюду. Он стал завидовать мертвым и плакал, когда медики приносили очередного мертвеца. Кругом стояла небывалая тишина.
* * *
Впервые Айнура подумала, что приехала напрасно. Ей казалось, что все просто: иди, помогай – победа за тобой. Такой силач, как Султан, всегда вытащит, если что. Вот и втянулась добровольцем спасать демократию. А главное, верила в своего любимого человека. Полчаса назад Султан и Айнура пришли на площадь перед президентским дворцом, полные энтузиазма.
– Охрана у них сильная? – спрашивал чемпион.
– А как же? – ответил какой-то мужик с булыжником в руке. – Снаружи дворца, также изнутри – как полагается.
– Они могут открыть огонь! Это опасно, слышишь? – нерешительно заметила Айнура.
– Девчонка! Мы с тобой одни тут что ли? Идем вместе. Народу тут до черта, не посмеют! Окружим здание, бросимся с трех сторон. А когда увидят, что собравшиеся люди не шутят, силы режима разбегутся. Да так живо, что сам президент окажется за пределами нашей страны!
– Голыми руками? – спросила Айнура. – А если палить станут?
– Ты держись посередке, там безопаснее. Впереди идущим первые пули достаются, боязнь это только пока мы идем, а потом перестанешь бояться. Главное – ринуться! Народ – половодье, сметет все в пути. Скинет их в два счета.
– Кругом одни партийные люди, – сказала она опять. – Они без указания своих лидеров и шагу лишнего не будут делать. А мы станем жертвами.
– Будут, куда денутся? Сказали “а”, теперь скажут и “б”, – успокаивал Султан. – Стрельбы не будет, не посмеют – люди ведь, лишь бы нас было много. К дворцу стекались тысячи сторонников оппозиции. Но стрелять стали.
* * *
С крыши президентского дворца стали палить прицельно. Перед зданием среди деревьев молодого парка лежало много людей: кто мертв, кто притаился, чтобы, улучив момент, рвануться к стене.
– С тыла подкрадывается… Он сейчас, что-нибудь придумает, – сказала Айнура, следя за Султаном. – Он всегда победит. Я ему верю.
Ее слушал рядом лежащий на траве щупленький паренек в джинсовой кепке.
– С крыши вся округа, как на ладони. Не уверен, что он проскочит так просто. Достанут его.
– Если снайперы отвлекутся, то он пробежит до стены, а там – уже легче. Не прошло и минуты, Айнура увидела у стены Белого дома фигуру Султана, разбивающего кулаком стеклянные двери, и крикнула:
– Вот он, мой любимый! Говорила же! Он всего добьется. Вскочив с места, пробежала метров пять, и опять присела на корточки. Глаза неотрывно следили за теми людьми, среди которых оказался Султан. Дверь распахнулась. Толпа ринулась внутрь! Так стремительно и беспорядочно, что тут же образовалась пробка. Айнура следила за ним, восторгалась, как маленькая, даже ресницы увлажнились. Это была мгновенная радость, пока любимый человек колотил кулаком в стеклянную дверь и со всеми скрылся внутри. Потом тут же вышибли окна второго этажа, полетели стекла с верхних этажей. Отовсюду сбрасывали охапки бумаг, которые, образовав облако, парили в воздухе.
– Вперед! – закричала Айнура и тут же побежала, за ней ринулись те, кто был еще жив.
Но двигаться по открытому полю было не так просто. Мешали трава да кочки. Бежавшим казалось, что президентская власть пала, перешла в руки оппозиционеров, и не надо уже бояться. Победа давала им гарантии жизни, безопасности и демократии. За спиной Айнуры остались лежать сотни. Кто-то корчился от боли, кто-то без движения и признаков жизни. Тогда остальные, вставшие на ноги, пошли к резиденции открыто, в полный рост и медленным шагом. Белый дом начал терять респектабельный вид. Внутри бушевала оппозиция. Идущие по полю люди были уверены в близкой победе. Вдруг с крыши вновь раздались выстрелы снайперов. Люди стали падать пачками, кто на траву, кто, обхватывая ствол деревца или на кусты, оказавшиеся перед ними. Бежать назад никто не хотел, а впереди стреляли в упор. Люди погибали, будто Тенири жалит с небес, ударяя их молниями. Внезапно что-то ударило Айнуру в область сердца, да так сильно, что голова ее откинулась назад. Теряя равновесие, неожиданно для себя, она свалилась навзничь на траву. Дыхание перехватило, дышать становилось все тяжелее, но сознание она не теряла. Глаза увидели рядом грохнувшегося парня, его джинсовая кепка отлетела. Он катался вперед-назад по земле. Голоса не слышно. “Неужели это смерть! – подумала Айнура. – Мать, отец плакать будут, когда узнают, что меня нет. Умру сейчас… Умираю…” Сознание не давало покоя. По стеблю зеленой травы ползла божья коровка. У нее на спинке были красные надкрылья с чёрными точками. Чуть подальше от нее парень затих. Божья коровка то исчезала, то опять появлялась, надкрылья стали серыми, а точки – белыми. Вдруг, раскрыв крылья, она улетела. Всюду было серое … темное…
* * *
Когда Султан расстался с Айнурой, он бросился в обход здания, чтобы атаковать оттуда. Пуля шлепнулась о землю, на метр впереди, образовав воронку размером с норку полевки у грядки окученных красных тюльпанов. Султан рухнул меж грядок, подняв веки, увидел вдалеке светлое лицо Айнуры, рядом был какой-то парень – он следил за ним тоже. Она набирала по мобильному кому-то, оказалось – ему.
– Как там, Султан, тебя не ранили? – сказала она. – Мы тоже готовимся к атаке. Они всего лишь кучка солдафонов! Скоро они сдадутся!
– Давай не мешай! – одернул ее Султан. – Что звонишь – тратишь время? Президента охраняют служащие особой закалки, ему преданные люди. Ты не права. Как себя чувствует парень, что с тобой? Откуда он, спроси. Потом переписываться будем. Айнура не успела сказать слово, как по команде все пригнулись. Выстрелы были слышны, казалось, с воздуха. Стреляли без предупреждения. Те, кто не хотел быть живой мишенью – пробежали в сторону улицы к ряду лавок, киосков и кафе. Спрятались за ними. На поляне никого не видно было. Султан набрал номер Айнуры. Она вышла на связь, хотя чувствовалось, что волнуется.
– Я не убежала, можешь быть спокойным, тут рядом лежат мертвые, – сказала она. – Могу теперь до конца идти. Бояться нечего!
– Молодец, что идешь вперед, – ответил Султан. – Я рад за тебя. Считай, что тебя будут впредь пули бояться.
Она молчала, похоже, шутка чемпиона не действовала, минуту назад она реагировала бы раздраженно. Непонятно было, это она делает из-за симпатии к чемпиону или назло ему. Над крышей резиденции вдруг Султан увидел черневшие дула винтовок. Их было около ста. Они без промаха могли попасть в любой движущийся предмет. Но до определенного угла попадания, начиная с пяти – десяти метров от стены резиденции – не могли достать. Султан сказал об этом Айнуре, посоветовал как можно скорее достичь стены дома.
– А вам видно оттуда их оружие? – спросила его Айнура. – Я вот ясно вижу.
– Тоже видно, самих солдат нет – только концы их винтовок. Вот так, теперь следите, и действуйте, как я сказал.
– Кончится эта кутерьма, я напишу твоей подруге Марии Ивановне, что ты брал меня на взятие президентского дворца.
– Пиши, только учти, что мы с тобой ее подчиненные. Пиши так же, как я тебя раскрепостил от страха, который сидит в нас. Он нас всех и сковывает, поэтому люди придумали себе бога! И, когда им трудно, они просят его помощи. Кто у Тенири, кто у Аллаха, а кто у Христа. Пиши. Она добрая, правильно поймет. Вдруг в парке, где Айнура находилась, вспыхнула беспрерывная пальба снайперов. Началась паника, падающие, корчащиеся люди присоединились к общему вою, крикам и плачу. Суматошная толпа снова и снова вставала и там же падала: кто ранеными, кто замертво. Создалась безвыходная ситуация.
– Не вставай! – Султан скомандовал Айнуре по телефону, – Будь осторожна. Погоди, не спеши! Потом пойдешь! Главное добежать до стены здания.
Дальше Айнура, казалось, отключила телефон. Голоса орущих людей доносились до Султана, огонь велся по ним все интенсивнее. Здание Белого дома стояло, как ни в чем не бывало.
* * *
Султан ползком добрался до раненого, лег рядом с ним, чтобы осмотреть его рану.
– И-ий, болит! Невозможно болит! – жаловался тот. Тут же перевернулся на другой бок. Лицо его было испачкано землей клумбы с тюльпанами. Он все время стонал, обхватив живот.
– Как же так, а? – ласково произнес чемпион, не зная, что сказать. – Где? Что болит?
Незнакомый парень, гудел по-прежнему низким голосом. При этом видно было, что он стыдится за свое нытье. Избегал смотреть в глаза Султана.
– Потерпи братишка, мужества и выдержки желаю. Они нужны именно в такие минуты.
Раненый взглянул на чемпиона жалкими от бессилия глазами, после отвернулся. Он начал бредить, говорить бессвязные слова, голос его стал медленно затихать. Султан набрал 03:
– У нас раненые, быстро! Президентская площадь!
Стрельба с крыш прекратилась. Наступила тишина, но ее нарушили сирены машин Скорой помощи, которые были еще далеко, и стоны раненных.
Султана осенила мысль, что надо победить в этой борьбе. Жить без президентского режима, потому что народ имеет право на мирную обеспеченную и безопасную жизнь. А правители, как будто все еще в средневековье! Клановые порядки! Они только умеют обещания давать. Встали и тут же забыли. Рядовому человеку все труднее, а клан президента все богатеет. Живут в роскоши – не стесняются.
Султан вспомнил, что Сармат и остальные надеялись на помощь Идола, он возвратит их к жизни в облике другого существа. Но Султан в это не верил. Человек умрет, там и останется. Даже переменить положение своего тела не сможет. Сармат спорил с ним, что человек – вечен, его душа на время отойдет в тень, а после возвращается. Только уже в том облике, какого он заслужил, живя в прежней жизни. Сармат подшучивал, что, мол, сможет прийти на свет в его облике, но молодым. “Вранье все это!” – вырвалось у чемпиона. Но размышляя сейчас, Султан подумал, что не возражал бы, если бы жизнь человека продлевалась еще и еще. Вокруг несколько парней стали спокойными и не подавали признаков жизни.
Окна первого этажа распахнулись с шумом и там появились люди в армейском камуфляже. Лица были закрыты черными масками с прорезями для глаз. Пули со свистом начали летать над ухом Султана. Клумба изрешетилась так, что бутоны красных тюльпанов скосились почти целиком. Красные лепестки, превратившись в клочья, разлетались в округе, а один из цветков ударил Султана по щеке. Парень, лежавший лицом вниз, уже мертвый, был осыпан лепестками так густо, как будто, прикрыт стягом страны. Чемпион вспомнил реслинг. Когда противник атакует и не остается позиции для защиты – руку тянет к канату. Разница лишь в том, что тут этого делать было нельзя. Он осмотрелся вокруг. Угол крыши здания прикрывал шагов пять от здания – стрелок не мог бы взять его на мушку. Султан уловил взгляд парня напротив себя и спросил:
– Ты меня понимаешь?
– А что?
– Забросаем их камнями, а сами – до того угла.
– Ладно! – согласился парень.
– А если стрелять будут?
– Не бойся смерти, братишка, – объяснил Султан открыто. – Нас спасет лишь победа. А так лежим – убьют, бежим – убьют. Разница в том, что при беге мы приближаемся к желаемому.
– Вот такой президент дал команду стрелять в свой народ, – жаловался тот.
– Лишь теперь раскусили его? – спросил Султан.
– Достал нас его режим, вот и вышли, – тихо ответил тот. – Бежим зигзагами. Встаем по команде.
– Давай.
– Приготовились. Три… два… один!
Вскочили на ноги и тут же бросили булыжники в окно, где стояли солдаты. Султан заметил, как они пригнулись. Несколько человек, поднявшись, бросились за ними. Странно было видеть то, что солдаты президентского полка, перестав стрелять, следили, как они бегут по открытому полю. За углом была группа восставших, а на крыше и за дверями – сторонники президента. Их разделяла толстая стена Белого дома. То и дело вблизи Султана проскакивали пули и рикошетом уходили куда-то назад. Тут чемпион услышал грохот автоматов почти под ухом – кто-то из оппозиционеров стрелял в сторону защитников президента. Снова раздался ответный огонь, но никто не пострадал. У входа в Белый дом образовалась масса тел – из живых и мертвых. Но стеклянные двери были заперты. Наглухо. Обычному человеку понадобилась бы кувалда, чтобы попасть внутрь, но Султан обошелся без этого. Поставленным ударом с правой он высадил плексиглас. Осколки двери засыпали красный ковер парадного входа. И тогда в толпу, влетевшую в здание, полетели шумовые и слезоточивые гранаты. Дым, едкий газ раздражал слизистую, люди чихали, тряпкой зажимали нос – разбивали окна…
В просторных, полных уюта и роскоши кабинетах Султан никогда не бывал. Вдруг он услышал близкие сирены сразу нескольких машин Скорой помощи. На площади уже не стреляли, защитники президента ретировалась. В стенах коридоров и этажей, облицованных цветным мрамором, никогда столько людей не бывало. Они сновали взад и вперед, и мало кто кого слушал. Крушили все и вся – за обиды, за тех, кто полегли всего несколько минут назад в этой неравной борьбе. Подошла группа из десятка людей. Мужчина средних лет обратился к Султану:
– Я вижу, вы крепкий человек. Сходите вместе с этими джигитами на крышу. Остановите там тех, безумных, стреляющих людей.
– Давайте,- ответил чемпион спокойно.
– Я готов.
– Ну, отлично. Не трогайте, просто задержите и приведите. Суд пусть разбирает их деяния. Султан пошел вперед, а остальные – следом. Лестница, ведущая на крышу, была крутая, они дошли до верхней ступени, а там дверцы оказались раскрытыми. Первым поднялся на крышу Султан. На спине лежит тот, в кого он стрелял с площади. Лица не видать – одно кровавое месиво. Ручеек с затылка, красной змейкой из-под откинутого шлема протек порядочно, образовалась лужица.
– Вот, кто хотел меня убить! – воскликнул Султан машинально. Прошелся от края до края – всюду валяются гильзы, пачки недокуренных сигарет, окурки. Воздух пропитан пороховым запахом. Но снайперов – ни души. Их и след простыл.
– Какой зверь дал команду открыть огонь по безоружным людям? – произнес Султан. Вдруг стало тревожно, оттого что такое случилось тут, на этом месте. Подумал и опять забеспокоился, что ему не было известно ничего. Не знал он того человека, кто дал команду стрелять в свой народ. Белый дом лежал у Султана под ногами, он бродил на крыше его, но до сих пор не верил, что здесь восседал тиран, доводивший свой народ до отчаяния, а потом еще и дал команду стрелять в него.
– Они далеко не уйдут, им некуда деваться, – обронил Султан, обращаясь к парням, которые вышли за ним на крышу. – Все они трупы!
